Глава 18

В декабре 2002 года меня пригласили на большое благотворительное мероприятие на Уолл-стрит. На самом деле приглашение я получил еще месяц назад и даже принял его, но потом совсем про него забыл. Джеймс позвонил мне, чтобы напомнить, что мероприятие состоится завтра. Я уже собрался было отказаться, но он начал меня стыдить. «Да ладно, чувак, это на правое дело», – сказал он. Я знал, что его-то больше тусовка интересует, чем это самое правое дело, но его план сработал, и я начал думать, что же мне надеть.

Я не стригся уже полгода, а бреюсь от силы пару раз в неделю. Не совсем в стиле Уоррена Баффета, я знаю. А еще я такой же худой, как когда мне было 19 лет. Я нанял персонального тренера и начал регулярно ходить в тренажерный зал. Когда я договаривался о занятиях, я сказал менеджеру, что мне нужна тренер-женщина, примерно моего возраста и с хорошим чувством юмора. На что он задал уточняющий вопрос, кого же я тут ищу: тренера или спутницу жизни. Ее имя Мавис, и на тренировках она меня не щадит.

После занятий я иду в «Дешевые вещи от Джека» – магазин винтажной одежды, который находится недалеко от Юнион-сквера. Мне нравится закупаться в подобных местах, комиссионках и даже отделениях «Армии спасения». Вне офиса я ношу уникальные вещи – например, бело-голубой свитер в индийском стиле с огромными буйволами спереди и на спине (он настолько уродлив, что даже красив) или рубашку на шнуровке в ковбойском стиле. Но сегодня у меня спецзадание.

Продавщице в магазине на вид около 22 лет, на лице у нее куча пирсинга, а обе руки полностью покрыты татуировками. Ее волосы выкрашены в такой интенсивный черный цвет, что отливают фиолетовым. «Я могу вам чем-то помочь?» – спрашивает она. Покупка винтажных вещей – это как поиски любви. Ты не знаешь, чего же ты хочешь, пока не найдешь это. Тут торопиться нельзя, да и помочь никто не может.

«Да не, все окей», – отвечаю я с улыбкой. На первом этаже я провожу час, копаясь в круглых корзинах. Я нашел несколько хороших рубашек, включая голубую гофрированную, под смокинг, но я ищу что-нибудь такое... смелое. «Шмотки еще внизу есть», – говорит мне продавщица, почувствовав мое разочарование.

Нижний этаж выглядит примерно так: длиннющий ряд корзин со шмотьем, стоящих одна за другой. Я стою на нижней ступеньке и вдыхаю резкий запах камфары и чистящего средства из химчистки. Сколько жизней было прожито в этих вещах? Какие приключения видели эти ткани? И пока я размышляю, вдруг нечто с другого конца комнаты резко притягивает мой взгляд. Я иду напрямую к этой вещи, сдираю ее с вешалки и проверяю размер. Как будто создано для меня. Я обязан это купить.

Следующим вечером я отправился в ресторан «Киприани» на Сорок второй улице. В приглашении было написано, что начало в 20:00, поэтому я подрулил к 21:00. По моим расчетам, там будет как минимум человек сорок-пятьдесят, которых я знаю (если не больше). «Аргус» начинает превосходить ожидания. И, хотя зарабатывать деньги в последнее время нам не так легко, инвесторы продолжают в нас вкладываться. Мы очень близки к отметке в миллиард долларов под управлением, что поставит нас в ряд самых значимых компаний. Хедж-фонд с миллиардом долларов под управлением – дело серьезное, а хедж-фонд в одном секторе (медицина) – еще серьезнее. Я начал зарабатывать репутацию на Уолл-стрит благодаря своему профессионализму, но не в меньшей степени – тому, что происходит после работы. Трейдеры по продажам говорят мне, что знают: им предстоит веселая ночка, если запланирован ужин со мной. Им никогда не угадать, что я скажу или сделаю в следующую секунду. Я знаю, что большинство трейдеров по продажам, которые меня «покрывают», будут там, плюс несколько призраков прошлого из «Галеон» и, может, даже пара друзей со времен моей работы в «Морган Стенли». Я вылезаю из такси и прохожу через лобби. «Бог мой, ты только посмотри на него», – говорит швейцар своему коллеге.

В этом помещении раньше располагался офис банка «Сэйвингс энд Лоан», когда его руководство еще не боялось выпендриваться. Чудесные подсвечники свисают с высоченного потолка, который поддерживается мраморными колоннами. Пол выстелен мрамором, он сияет, отражая приглушенное освещение, и скрипит под подошвами пятисотдолларовых туфель. Помещение наполнено элитой Уолл-стрит.

Полагаю, что ярко-оранжевый тюремный комбинезон, надетый на любое мероприятие, привлечет какое-то внимание. Но на этой вечеринке, особенно в свете последних событий, произошедших с Элиотом Спитцером, фирмами «Энрон» и «Тайко», мой костюм выглядит чуть более пугающе, чем где-либо еще. Без сомнений, он воплощает худшие опасения абсолютного большинства присутствующих здесь. Но я не собирался делать из этого какое-то политическое заявление. Если бы вы тогда спросили меня, почему я его надел, я ответил бы, что это был шаг, продиктованный интересами бизнеса – чтобы привлечь к себе внимание присутствующих. А может, просто потому, что я – на покупающей стороне и все точно сойдет мне с рук. Для меня этот костюм символизирует свободу, а не заточение.

Я иду к бару. Толпа расступается, чтобы разглядеть меня. Я шагаю мимо людей. Мне улыбаются, похлопывают по плечу и всячески подбадривают. Бармен ухмыляется и спрашивает, что мне налить. Я спокойно попиваю свое пиво, когда Гас почти хватает меня. Ренди и Джеймс подходят вслед за ним. «Охерительно», – говорит Ренди.

«Попсово», – добавляет Джеймс.

«Чувак, тебе нужно познакомиться с моим начальством, – говорит Гас, почти не дыша. – Они в тебя влюбятся». Мы с Гасом проходим через танцпол. В середине толпы он шепчет, что у него для меня есть подарочек. Я отвечаю, что планирую встретиться с Лили после вечеринки.

«Да просто возьми это, чувак, – настаивает Гас. – У меня в кармане еще три». Я располагаю свою руку под его и немного раскрываю ладонь. И хотя все сделано очень искусно, мне кажется, будто все всё видели. Я быстро засовываю пакетик в карман своего костюма.

Когда мы проходим через комнату, двое мужчин стоят в стороне у высокого круглого столика, на котором лежат две коктейльные салфетки с круглыми отпечатками бокалов. Парни схватили свои напитки. Винни и Роберт – начальники Гаса. Винни лысый, на нем двубортный костюм, и выглядит все это так, как будто на дворе снова 1980-е и он идет в клуб. Но у него чарующая улыбка. Он, возможно, перетрахал уже немало телок за день. Роберт, очевидно, занимает куда менее значимую позицию, чем Винни. Он улыбается и много кивает. У него толстые коричневые усы и глаза им под цвет. Я сомневаюсь, что он вообще развлекается с телочками. «Я слышал, что оранжевый – новый черный, – говорит Винни, тряся мою руку. – Очень рад наконец с вами познакомиться».

Следующие несколько часов я провожу за болтовней с очень разными людьми с Уолл-стрит: «Голдман», «Морган», «Сити», «Кредит Сюис», «Беар Стернс», «Леман» и так до бесконечности. И все беседы, как одна, идут по тому же сценарию, которого придерживается Винни, пытаясь убедить меня давать им заказы: «У нас лучшее исполнение по сделкам... На нашем этаже сидят лучшие специалисты в области фармацевтики.... Мы можем сделать это... Мы можем сделать то...» Спустя короткое время это все сливается для меня в одно сплошное кудахтанье. Даже мой костюм не может никого отвлечь от задачи заполучить клиентов. Крупным банкам вообще плевать, как ты выглядишь, если ты кладешь деньги в их карманы. Я не уверен, когда конкретно это произошло, говорил ли я тогда с Винни, с «Леман» или с «Кредит Сюис», но вдруг я начинаю видеть все происходящее вокруг как через дверной глазок. Вот я, оранжевый дрозд, в окружении стаи черных ворон. Внезапно у меня возникает желание вынюхать сразу весь пакет кокаина, сделать хоть что-нибудь, чтобы сбежать от реальности. «Мне нужно в туалет», – говорю я. Я смотрю вокруг и вижу, что все поджали крылышки. Все такое упорядоченное и одинаковое. Если бы все отрастили волосы, одевались с блеском и высказывали свое мнение, я бы первым побежал в мужскую парикмахерскую, закупился бы в «Братьях Брукс» и брал бы копию «Барронс», чтобы было о чем поговорить в понедельник.

Когда я выхожу из туалета, я чувствую, как мое сердце горячо бьется от принятого кокса. Кажется, что огромная комната уменьшилась и все смотрят на меня. Я начинаю отчаянно искать Ренди и Джеймса. Наконец, найдя их, я уговариваю их свалить отсюда вместе со мной. Когда мы выбираемся на улицу, я вдруг чувствую себя ровно тем, кем был наряжен: сбежавшим зэком. Мы не взяли с собой Гаса. Последний раз, когда я его видел, он пытался заполучить в качестве клиентов несколько ребят из хедж-фонда, расположенного в Коннектикуте. Мы направляемся в «Ветбар».

Внутри полно народу. Лили, увидев меня, расплывается в красивой улыбке и отправляет мне воздушный поцелуй. Обслужив посетителей, она подходит ко мне. «Привет, – говорит она, ее глаза светятся. – Что за оранжевый комбинезон?»

«Он был очень кстати», – отвечаю я.

«Ты выгладишь мило».

Остаток вечера Лили посвящает мне. Я пару раз думаю о кокаине, который лежит у меня в кармане, но не хочу, чтобы Лили видела меня еще более обдолбанным, чем сейчас. Мы выпиваем пару коктейлей, потом я беру ее руку и говорю, что мне пора, – я хочу немного поспать. Она грустно улыбается, но соглашается. Просит меня подождать секунду, не уходить. Бежит к противоположному концу барной стойки и хватает что-то, лежащее за кассовым аппаратом. Взяв это, она устремляется назад со смятой салфеткой в руке и берет с меня обещание не открывать ее, пока я не доберусь до дома. «Конечно», – говорю я, засовывая салфетку к себе в карман.

Когда я добираюсь до дома, я засовываю руку в карман и чувствую на ощупь подарочек от Гаса. Он почти полон. А потом я открываю салфетку, которую мне вручила Лили. Это конфетка «Поцелуй от Хершис». Я раздеваюсь до трусов-боксеров и кладу пакет кокса и подарок от Лили в свой ящик для носков. Сворачиваю свой, оранжевый костюм, кидаю его в корзину для белья и заползаю в постель.

Содержание

Далее