Что такое фондовая биржа

Как торговать на бирже

Что такое фондовая биржа

Как стать успешным трейдером

Стратегии биржевой торговли

Лучшие биржевые брокеры

Стратегии биржевой торговли

Лучшие биржевые брокеры

Лучший Форекс-брокер – компания «Альпари». Более 2 млн. клиентов из 150 стран. На рынке – с 1998 года. Выгодные торговые условия, ECN-счета с доступом к межбанковской ликвидности и моментальным исполнением, спреды – от 0 пунктов, кредитное плечо – до 1:1000, положительные отзывы реальных трейдеров.

Дафф Терни. Исповедь волка с Уолл-стрит. История легендарного трейдера

Автор без прикрас описывает мир Уолл-стрит, делится секретами незаконных схем, позволивших ему делать миллионы «из воздуха», и приоткрывает обычаи этого известного на весь мир сообщества. У главного героя буквально «срывает крышу» от огромных денег и вседозволенности. В конечном же итоге, он оказывается в маленькой квартирке в трущобах практически без средств к существованию.

Какой брокер лучше?         Альпари         Just2Trade         R Trader         Intrade.bar        Сделайте свой выбор!
Какой брокер лучше?   Just2Trade   Альпари   R Trader

Глава 37

Как-то в июне Джеф вызывает меня к себе в кабинет и говорит, что хочет поговорить со мной о рынке кредитов. Рынок кредитов? Я только-только привык к субстандартному кредитованию, и вот он уже хочет обсудить рынок кредитов? С февраля все на Уолл-стрит только и говорят, что о субстандартном кредитовании. Впервые этот термин я услышал сразу после того, как HSBC списали убытков на 10,5 миллиарда долларов в ценных бумагах, связанных с субстандартным ипотечным кредитованием. Несколько следующих месяцев субстандартное кредитование непременно упоминалась в каждой беседе на Уолл-стрит. Мы боялись, что оно затронет акции строительных компаний и финансовый сектор. Но к июню эти опасения (по крайней мере, у нас) уже поутихли. Все говорят, что это лишь жилищный вопрос определенной группы заемщиков. «Таких меньшинство, – слышу я. – Нас это не касается».

И все же это приносит на рынок волатильность. А при волатильности можно заработать уйму денег. Я начинаю торговать акциями финансовых и строительных компаний. Покупаю их по низкой цене и продаю по высокой. Я поймал волну. Я ее чувствую, и она начинает работать на меня. Тем временем, независимо от субстандартного кредитования, остальная часть рынка находится под влиянием сделок по слиянию и поглощению. Активность просто сумасшедшая. Дикая. Сильнейшие колебания конъюнктуры по индексу Доу-Джонса. Я не видел ничего подобного за всю свою карьеру. Сделки по слиянию и поглощению заключались, может, раз в месяц. А теперь это происходит постоянно: «Гугл» покупает «Даблклик»; «Яху» покупает «РайтМедиа». Мы заработали миллион долларов просто на слухах о том, что «Майкрософт» покупает «Яху». Потенциальные объекты для поглощения выстраиваются в линию, как точки в моей видеоигре «ПакМэн». Все, что мне нужно делать, – направлять Сью (Мисс Пакмэн) сквозь эту неразбериху. Потом происходит массивная консолидация компаний рекламного бизнеса. Один из наших аналитиков говорит, что компания цифровой рекламы «аКвонтайв» – наиболее лакомый кусок для поглощения. Мы верим его словам и покупаем это агентство. Спустя неделю появляется срочная новость о том, что «Майкрософт» покупает «аКвонтайв» за 6 миллиардов долларов. Буквально днем раньше рыночная капитализация «аКвонтайв» была всего 2,8 миллиарда долларов. И вот эта сделка принесла нам пару миллиардов долларов. Это как-то слишком просто.

Но Джеф позвал меня к себе в кабинет вовсе не для того, чтобы похлопать по спине. Все успехи, которые я делал, им воспринимались как результат его подсказок и указаний. Я сажусь в кресло прямо напротив его стола. Он говорит мне, что видит связь между субстандартным кредитованием и кредитом. Он начинает рассказывать о высоко рискованных ипотечных кредитах, которые были объединены в пакеты и продавались как ценные бумаги, обеспеченные активами, по всему миру, в особенности в Европе. Я понятия не имею, о чем он говорит. Думаю, он имеет в виду игру на деривативах по предшествующим ипотекам, но я не уверен. Когда он переходит к обеспеченным долговым обязательствам, я перестаю даже пытаться понять, о чем он. «Так что мне нужно сделать?» – спрашиваю я.

«Начать мониторить рынок кредитов, – говорит он мне. – Я немного обеспокоен». А единственное, о чем я беспокоюсь, – как бы избежать пробок на скоростной дороге к Лонг-Айленду.

Джен и Лола сидят на террасе, когда я добираюсь до дома. Я несколько раз посигналил, когда въехал на подъездную дорогу. С Джен у нас по-прежнему напряженные отношения. Проблема в том, что она по- прежнему мне не доверяет, хотя я не пил и не нюхал кокс уже девять месяцев. «Я позвонила в компанию, которая занимается ограждениями для бассейнов», – говорит она, пока я поднимаюсь по ступенькам на террасу перед домом. Лола бросается ко мне, чтобы крепко обнять. «Отлично», – отвечаю я ей, стараясь, чтобы мой голос прозвучал как можно более счастливо. Но ее слова вызывают у меня мысли о деньгах. Нас обоих беспокоит то, что у нас открытый бассейн, а полуторалетней дочери все интересно. Несмотря на относительный успех, которого мы добились, наш дом – это огромная черная дыра.

В течение следующих недель я узнаю о кредите больше, чем когда-либо хотел знать. Мой экран на компьютере теперь заполнен такими вещами, как: TED спред, спред LIBOR – OIS, суверенный долг и суверенный своп кредитного дефолта. Лола обо всем этом знает столько же, сколько я. Но одно я знаю точно: объемы кредитования уменьшаются, и, если банки не будут больше одалживать деньги так же активно, как раньше, экономика пострадает.

Джеф выразил беспокойство за пару недель до того, как среди клерков разразилась настоящая паника по поводу кредитного кризиса. Но теперь он как Джейми Ли Кертис в фильме «Хэллоуин» – знает, что Майкл Майерс уже в доме, но терпеливо ждет в шкафу, чтобы ткнуть ему в глаз вешалкой. Он скорее сделает именно так, чем просто выберется из дома. И хотя мы держимся на «длинных» позициях, мы можем и даже наверняка в любой момент перейдем на «короткие». Он скорее распродаст акции после того, как цена опустится на один-два процента, чем проявит героизм и постарается поддержать рынок.

В июле мы переходим на «короткие» позиции, и «Кантривайд Файненшнл», крупнейший в США кредитор по ипотечным домам на одну семью, раскрывает информацию о том, что количество неплательщиков по ипотечным кредитам выросло почти вдвое, до двадцати пяти процентов от общего числа кредиторов. По мере того как цены на жилье падают, все больше и больше кредитов уходит на дно. Затем, в конце июля, «Беар Стернс» объявляют, что почти вся стоимость двух ипотечных хедж-фондов исчезла. Новость просто невероятная. Одно дело – когда у какого-то заграничного банка вроде «ЭйчЭсБиЭс» затруднения, и совсем другое – когда проблемы у фирмы с Уолл-стрит. Это как эпидемия атипичной пневмонии в Японии. Ты, конечно, сочувствуешь японцам, но испытывал бы совсем другие эмоции, если бы вдруг твои соседи начали носить медицинские маски. И все равно спустя три дня впервые индекс Доу-Джонса превышает планку в 14 000. Правда, ненадолго. «БиЭнПи Париба», самый крупный банк Франции, прекращает займы из трех фондов, пока пытается навести порядок в обеспеченных государством субстандартных кредитах. В последующие две недели индекс падает на десять процентов. Продажи новых домов обрушиваются почти на двадцать. На рынке творится какое-то безумие.

Благодаря вливанию наличных денег из Федеральной резервной системы объемы кредитования возвращаются на прежний уровень, рынок акций успокаивается и к октябрю берет новые высоты. Это происходит благодаря обнадеживающим новостям от технологических гигантов, таких как «Майкрософт», «Гугл», «Эппл» и «Интел». Я не знаю, что и думать. Все вокруг меня, кажется, находится в стрессе, но рынок тем не менее растет. Я знаю, что что-то не так, но не хочу верить в это. Проблема в том, что субстандартное кредитование не сдерживается ничем, как были уверены многие. А вот что сдерживается – это правда о происходящем внутри самых крупных и уважаемых банков Америки – например, «Ситигруп», «Мерил Линч», «ЮБиЭс». И правда эта очень неприглядна.

Вечером накануне Хэллоуина Лола надела на ужин костюм Снежинки. Мы решили приготовить гамбургеры на гриле. Возможно, это последний раз в этом году, когда мы можем поесть на улице. Джен украсила забор забавными привидениями, фонарями из тыквы с прорезанными отверстиями и ведьмой в полный рост, которая улыбается, чтобы не напугать Лолу. Ведьма свисает с верхней части забора и немного качается на ветру. Пока мы сидим, я никак не могу оторвать взгляд от своей принцессы: в ее темных волосах пластиковая бриллиантовая тиара, кожа у нее жемчужного цвета. Она выкидывает мясо из гамбургера; ее куда больше интересуют картофельные чипсы и апельсиновая газировка. Пару раз откусив, она начинает бегать по двору за собаками. Площадка за белым забором выглядит как красный ковер из листьев, опавших с японских кленов. Лола с собаками носятся туда-сюда по двору. Джен сидит напротив меня, на ней дизайнерский джинсовый пиджак с меховым воротником.

«Я начинаю нервничать, – говорю я ей. Она немного наклоняет голову вбок и смотрит на меня с любопытством, а потом накладывает себе в тарелку еще немного салата. – Мы тратим двенадцать тысяч долларов в месяц еще до того, как едем за продуктами».

«Ну так немного урежем расходы, – говорит она. – Мы можем отказаться от помощницы по дому, от всех платных каналов с фильмами, мы будем есть только дома, да и на отдых нам ездить необязательно».

И хотя мой опыт подсказывает мне, что все сработает – как всегда срабатывало, – у себя в голове я провел некоторые расчеты и понимаю, что происходит на Уолл-стрит. И я не могу успокоиться. «Все эти счета, налоги на недвижимость и ипотека в шесть с половиной процентов – все равно нам будет нелегко, даже если мы сделаем то, что ты сказала», – говорю я ей. Джен закуривает сигарету, но прячет ее от Лолы, она выдувает дым в сторону дома. Во дворе сухие листья шелестят под ножками моей принцессы.

«Ну, если мы не можем себе позволить жить здесь, тогда продадим этот дом и переедем в жилье поменьше», – говорит она.

«Да, так мы и сделаем», – говорю я с улыбкой. Но я не уверен, что смогу даже это.

Вот пришло 1 ноября 2007 года, и, когда я пришел в офис, Джеф уже был там. Такое случается очень редко. Прежде чем я дохожу до своего стола, он кричит мне об отчете, подготовленном Мередит Уитни. Не знаю, кто это такая, и не понимаю, о чем он вообще говорит. Я включаю свой коммуникатор и посылаю сообщение Гасу, чтобы спросить, не в курсе ли он, но его пока нет на работе. Никто не приходит в офис в такое время, кроме нескольких международных трейдеров. Сначала я узнаю кое-что о ней самой: она сексуальная, среднего возраста, любит молоденьких и выглядит так, что, похоже, с ней неплохо было бы поразвлечься. Потом я выясняю, что Мередит – аналитик в «Опенхаймер», и тот отчет, который она подготовила, просто наэлектризовал Уолл-стрит. Джеф начинает кричать мне что-то о том, чтобы я продавал SPY and QQQQ. Он хочет, чтобы я перевел на «короткие» позиции весь рынок. Я сам отчет не прочитал, но по голосу босса понимаю, что дело и правда очень срочное. Рынок откроется только через несколько часов, поэтому я начал продавать и SPY и QQQQ через «Инстинет». Цена не самая лучшая, но в данный момент, думаю, Джефу плевать на то, как я исполняю заказ, он просто хочет, чтобы я продал как можно больше. Буквально через час или около того мы перешли на «короткие» позиции на пятьдесят миллионов долларов, а спустя еще несколько часов – все наши позиции «короткие», и, похоже, в ближайшем будущем на изменения рассчитывать не приходится.

Как позже выяснилось, отчет Уитни – это едкая оценка того, насколько вообще платежеспособен «Ситигруп», самый большой банк Америки. Он произвел на Уолл-стрит эффект разорвавшейся бомбы. Банки типа «Ситигруп» казались неприступными крепостями, где жили Хозяева Вселенной. Но в последние недели, когда их подземные пещеры раскрылись, оттуда полетели только ничего не стоящие бумажки. Отчет Уитни вышел как раз в то же время, когда проходило заседание ФРС, на котором ее представители предупредили о замедлении экономического роста. Ну все, тушите свет. Электричество кончилось.

В те выходные я пристегнул Лолу к сиденью в машине и проехал небольшое расстояние до центра Хантингтон-вилледж. По пути к Нью-Йорк-авеню я замечаю сначала одно объявление «Продается», затем еще и еще. Я еду по Нью-Йорк-авеню до Мейн-стрит. Хантингтон-вилледж – это затейливый маленький городок, ставший одной из причин, по которой мы приобрели наш дом. Тротуары покрыты красным кирпичом и освещены красивыми коваными газовыми фонариками. Мейн-стрит – это идеальная сцена для парада в честь бала выпускников. Но в тот день я обращаю внимание, что несколько магазинов пустые или распродают остатки, и сам про себя думаю: «И почему я не замечал этого раньше?»
Содержание Далее

Что такое фондовая биржа