Что такое фондовая биржа

Как торговать на бирже

Что такое фондовая биржа

Как стать успешным трейдером

Стратегии биржевой торговли

Лучшие биржевые брокеры

Стратегии биржевой торговли

Лучшие биржевые брокеры

Лучший Форекс-брокер – компания «Альпари». Более 2 млн. клиентов из 150 стран. На рынке – с 1998 года. Выгодные торговые условия, ECN-счета с доступом к межбанковской ликвидности и моментальным исполнением, спреды – от 0 пунктов, кредитное плечо – до 1:1000, положительные отзывы реальных трейдеров.

Дафф Терни. Исповедь волка с Уолл-стрит. История легендарного трейдера

Автор без прикрас описывает мир Уолл-стрит, делится секретами незаконных схем, позволивших ему делать миллионы «из воздуха», и приоткрывает обычаи этого известного на весь мир сообщества. У главного героя буквально «срывает крышу» от огромных денег и вседозволенности. В конечном же итоге, он оказывается в маленькой квартирке в трущобах практически без средств к существованию.

Какой брокер лучше?         Альпари         Just2Trade         R Trader         Intrade.bar        Сделайте свой выбор!
Какой брокер лучше?   Just2Trade   Альпари   R Trader

Глава 31

Я никогда в жизни так не нервничал. Мне нужно установить детское кресло в машине для исторической поездки из клиники домой. Похоже, мне это не удастся. Каждый день я рискую сотнями миллионов долларов, принимая решения в доли секунды, но как поставить кресло в машину – просто выше моего понимания. Есть черный ремень, который выглядит как ремень безопасности, свисающий из-за сиденья. Его просто некуда поставить. Застежки по краям ни к чему не прикрепляются. Я начинаю трясти кресло в надежде, что оно просто встанет на свое место. Парковщик на улице Элизабет стоит и наблюдает за мной, не предлагая никакой помощи. Я хочу, чтобы кто-нибудь из прохожих подошел и сказал мне наконец, как это делается. Но что-то никто не останавливается. Наконец я сдаюсь. Я еду в мастерскую к механику и предлагаю 40 долларов за установку кресла. Он смеется и берет деньги. И хотя он улыбается, я знаю, что у него в мыслях: этот парень водит BMW-540i и не знает, как застегнуть несколько застежек и затянуть пару ремней? Он вмиг прикручивает сиденье, и наконец я отправляюсь в клинику. Я заберу своих девочек.

По пути я несколько раз прокручиваю у себя в голове мысль об этом волшебном событии. Я вижу ее крепко закрытые глаза и крошечную головку, лежащую в руках доктора, – сначала она появляется наполовину, а потом и полностью. Я просто влюбился. Я зову ее, пока медсестра заворачивает малышку в одеяльце и слегка поворачивает головку ко мне. «Я люблю тебя, Лола», – шепчу я ей. Она знает свое имя и распознает мой голос. Я каждый день говорил с ней на протяжении последних месяцев, пока она еще была в животе у Джен. Я смотрю на Джен влажными глазами и вижу, что она тоже вот-вот заплачет. Мы пытаемся что-то сказать друг другу, но слова теряются в наших невнятных всхлипываниях. Медсестра аккуратно кладет малышку на грудь мамы. Я трогаю крошечную ручку своей дочери Лолы Джианны Дафф указательным пальцем и чувствую ее кожу в самый первый раз.

Во вторник после рождения дочери я вернулся в офис. После работы я иду в бар под названием «Анни Мур», расположенный около Центрального вокзала, с парой ребят из маленькой узкоспециализированной «Миллер Табак». Фасад бара выполнен в красном цвете, чтобы создать сходство с ирландским пабом. Но, как и десятки других подобных заведений в Мид-тауне, «Анни Мур» не более аутентичен, чем зеленая пластиковая шляпа. Я вижу Криса и Пэта, сидящих у барной стойки в ожидании меня. Вообще, обстановка здесь очень далека от Уолл-стрит. Бар скорее напоминает придорожное кафе по пути к разбитым мечтам. Клиенты не то чтобы все пьяны в хлам, но очень близки к этому. Мужчины и женщины постарше смотрят на дно своих бокалов. Профессиональные бармены выглядят раздраженными, когда ты просишь у них что-нибудь выпить. «Крис, Пэт... Номер тридцать два в списке расчета премиальных, но номер один в моем сердце», – говорю я.

«Да ладно, чувак, и правда тридцать второй?» – спрашивает Крис. Он выглядит расстроенным.

«Да шучу я, – говорю я, пожимая им руки. Крис все еще огорчен. – Вы где-то номер семь». Это ложь, но я очень сильно переплачиваю ему и его фирме. В прошлом году я выделил им что-то около миллиона долларов. И это делает меня одним из их десяти главных партнеров. Крис заказывает для меня пиво у бармена и предлагает свое место. Я отказываюсь. Говорю, что и так весь день сижу. О делах нам говорить особо и не надо, они просто хотели вытащить меня куда-нибудь и поболтать лично. Они спрашивают о Лоле. Я помню, что сразу после того, как родилась моя дочь, я вышел из клиники на улицу и закурил сигарету. Когда я посмотрел на телефон, то увидел гигантское количество сообщений. Я все пролистал и каждое прочитал. У меня есть друзья, друзья с Уолл-стрит, коллеги и подхалимы. За исключением нескольких исключений, большинство рассчитывают получить что-то в ответ за свою дружбу. Я детально описываю парням из «Миллер Табак» тот грандиозный день. Мне плевать, интересно им или нет. Я просто свечусь от счастья. От разговоров о Лоле у меня появляется мягкое и теплое чувство – это как выпить шот виски без всяких последствий. Я представляю себе ее кругленькое личико. Ее глазки блестят, а кожа такая мягкая. Я чувствую, что становлюсь чересчур эмоциональным, поэтому предлагаю им выпить по шоту. После еще одной пары бокалов пива они спрашивают, не хочу ли я присесть за стол и поесть чего-нибудь, но я отказываюсь. Мне нужно идти домой. Джен сидит с Лолой весь день – думаю, ей нужен перерыв. Я с нетерпением жду, когда снова увижу свою дочку. Я хватаю пальто и благодарю их за выпивку. Перехожу улицу и иду вниз по Парк-авеню. С каждым шагом я становлюсь все ближе к своей дочке, девушке и своим двум собакам. Моя жизнь изменилась невероятным образом. Вот на мне ковбойские рубашки, и я все время мчусь куда-то вперед, а тут – хоп! – у меня есть дом и семья. Я прохожу несколько кварталов по Парк-авеню и замечаю, что у меня легкий гул в голове. Я великолепно себя чувствую. На улице теплый октябрьский вечер, и осенний свет смягчает угловатость города. До дома я пройдусь пешком.

И потом я оказываюсь в холле «белого дома», звоню Джен и говорю ей, что моя встреча немного затягивается. Буду дома через пару часов, обещаю я ей.

В квартире темно и грязно. И Ренди, и Джеймс встречают меня у двери. «Смотри, кто пришел!» и «А вот и он!» – говорят они, похлопывая меня по спине. И вот я на кухне. В раковине гора грязных тарелок, которые копились, наверное, неделю. Мои ботинки прилипают к полу. У компьютера сидят несколько ребят, выбирая, какую девушку вызвать на дом. «Ну и каково это – быть отцом?» – спрашивает Ренди, пока Джеймс высыпает толстую полоску кокса на тарелку и передает ее мне. Я сворачиваю долларовую купюру и смотрю на полоску кокса. «Да знаете, – начинаю я говорить, наклоняя голову вниз, втягивая носом кокс, а потом откидывая голову назад, – это был лучший день моей жизни». Я с трудом дышу. Кокаин сжигает внутренности моего носа, а потом все немеет. Я чувствую тяжесть внутри. Это отличная смесь стимуляции и онемения. «Лола – самое лучшее, что случалось со мной в жизни», – говорю я им.

Спустя два часа я выхожу из «белого дома». Я замечаю, что на другой стороне улицы припаркована черная неприметная машина, и в ней сидят двое мужчин. На них обоих темные костюмы и солнечные очки. На улице темно. Они наблюдают, как я покидаю здание. Как только я начинаю удаляться от него, они заводят машину. Я проверяю, нет ли у меня в карманах кокса. Я не брал ничего из квартиры, это точно. Но я все равно проверяю. Кровь приливает к лицу, как будто я под прожектором. Машина медленно подъезжает к концу квартала, пока я двигаюсь по Лексингтон-авеню. Я вижу, что за ними едет желтое такси. Я пробегаюсь по улице и стучу по багажнику. Таксист разблокирует двери, и я запрыгиваю внутрь. Автомобиль перед нами поворачивает налево по авеню. Мы тоже поворачиваем налево. Машина замедляет ход и припарковывается, но, как только мы обгоняем ее, она снова выезжает и следует за нами. Я стараюсь не смотреть назад, но не могу ничего с этим поделать. Мы доехали почти до Юнион-сквера, а они все еще следят за нами. Не смотри снова назад, говорю я себе. Такси останавливается на Бликер-стрит. Я вылезаю из машины и встаю на тротуар, ожидая, что меня или побьют, или наденут на меня наручники, или, по крайней мере, ко мне подойдут. Но, когда я оборачиваюсь, никого не видно.

Я вбегаю в здание и в лифт. Вот я в своей квартире, прижимаю дочку к груди. Все мое тело сжимается при мысли о том обещании больше не принимать наркотики, которое я дал, когда она родилась. Я не знаю, кто был в той машине, но я знаю, что это дурной знак. Смотря на милое личико своей дочки, я понимаю, что употреблять кокаин слишком рискованно.
Содержание Далее

Что такое фондовая биржа